Данная информация размещена по просьбе и с письменного согласия подзащитного.
Я защищаю осужденного гражданина США Вилгуса Джеймса Винсента , отбывающего наказание в ФКУ ИК 17 УФСИН по РМ. 04.12.20 моему подзащитному пришла посылка, якобы, от его супруги. Доверителя вызвали в комнату приема передач где на месте его уже ждали сотрудники ФСБ , оперативные сотрудники УСБ ФСИН и переводчик, так как мой подзащитный русским языком не владеет. Ему разъяснили, что сейчас будут вскрывать его посылку. На его глазах из посылки целенаправленно достали бутылку шампуня в которой обнаружили некий кусок пластика , который как впоследствии выяснилось, был наркотическим средством « мефедрон». По факту обнаружения наркотиков было возбуждено уголовное дело, мой подзащитный помещен в изолятор на территории ИК . В сообщил мне , что вину он не признает и что наркотики ему очевидно подкинули. Параллельно с этим мне звонили из газеты «Нью Йорк Таймс» и в процессе разговора журналист сообщил, что по всей стране ФСБ подбрасывает наркотики гражданам США и мой подзащитный не стал исключением. Зная своего доверителя я не сомневался в его невиновности и понял, что кроме фальсифицированных доказательств в этом деле иных улик быть не может. Я предположил, что у стороны обвинения имеется пара подставных свидетелей из числа осужденных, которые якобы общались с Вилгусом или стали псевдоочевидцами телефонного разговора Вилгуса и его супруги где Джеймс , якобы, заказывал жене наркотики в посылке. Чтобы исключить показания таких подставных свидетелей из числа допустимых доказательств я заявил следователю ходатайство о допросе свидетелей с участием переводчика и о необходимости последующего допроса переводчика на предмет владения либо не владения свидетелями английском языком. Следователь ходатайство удовлетворил и произвел допрос 3 свидетелей стороны обвинения с участием переводчика. Как я и предполагал, ни один из свидетелей не владел английским языком и не мог понимать смысл отдельных слов в контексте всего разговора Вилгуса и его супруги. Данное уголовное дело было приостановлено за отсутствием лица подлежащего привлечению к уголовной ответственности.
Впоследствие , после написания мной многочисленных жалоб в отношении начальника колонии последний был привлечен к уголовной ответственности за получение взятки.
В Мордовии начальник колонии обставил рабочий кабинет за счет заключенного: возбуждено дело
This information is posted at the request and with the written consent of the defendant.
I am defending a convicted US citizen Vilgus James Vincent , who is serving his sentence in colony number 17 of the Federal Penitentiary Service of Russia in the Republic of Mordovia . 04.12.20 my client received a package, allegedly from his wife. The principal was called to the reception room where FSB officers, FSIN's operational staff and an interpreter were already waiting for him on the spot, since my client does not speak Russian. They explained to him that his parcel would be opened now. Before his eyes, a bottle of shampoo was purposefully taken out of the parcel, in which a piece of plastic was found, which, as it later turned out, was a narcotic drug "mephedrone". Upon the discovery of drugs, a criminal case was initiated, my client was placed in an isolation cell on the territory of the colony. Vilgus informed me that he did not admit guilt and that the drugs had obviously been planted on him. At the same time, I received a call from the New York Times newspaper and during the conversation the journalist said that the FSB was planting drugs all over the country to US citizens and my client was no exception. Knowing my client, I did not doubt his innocence and realized that there could be no other evidence in this case besides falsified evidence. I assumed that the prosecution has a couple of fake witnesses from among the convicts who allegedly communicated with Vilgus or became pseudo-witnesses of a telephone conversation between Vilgus and his wife where James allegedly ordered drugs for his wife in a parcel. In order to exclude the testimony of such fake witnesses from the list of admissible evidence, I submitted to the investigator a petition for the interrogation of witnesses with the participation of an interpreter and the need for subsequent interrogation of the interpreter for the possession or non-possession of English by witnesses. The investigator granted the petition and interrogated 3 prosecution witnesses with the participation of an interpreter. As I expected, none of the witnesses spoke English and could not understand the meaning of individual words in the context of the entire conversation between Vilgus and his wife. This criminal case was suspended due to the absence of a person subject to criminal prosecution.
Subsequently, after I wrote numerous complaints against the head of the colony, the latter was brought to criminal responsibility for taking a bribe.